О Черных Баламутах и старичках, играющих в классики

Взгляд на трилогию Генри Лайона Олди «Черный Баламут».

Согласитесь, далеко не каждому писателю это под силу: оседлать верхом крупнейшую жемчужину народного эпоса и погонять не туда, куда направили ее древние сочинители и где привыкли лицезреть ее читатели-почитатели, а совершенно в другую сторону. Причем, несется наездник сломя голову, не разбирая, где «лево», где – «право», а по пути успевает перевоплощаться, проще – менять аватары, да так, чтобы и мама рОдная не узнала.

(К тексту есть приложение из 15 иллюстраций)

Чтобы не запутаться в том, что же было первичным, и отсеять зерна от плевел, напомню, что жемчужиной народного эпоса выступила в данном случае сама «Махабхарата»  - один из священных текстов древнейшей в мире религии – индуизма, или санатана-дхармы. Религии, из которой «растут ноги» идей кармы, йоги и вегетарианства. «Махабхарата» стоит в одном ряду, но, скорее, первой, с Ведами, Упанишадами, Пуранами, «Рамаямой», «Бхагават-гитой» и другими священными текстами. Ее даже адепт «вечной религии» не сразу осилит, потому как составляет она восемнадцать книг, что в итоге намного длиннее, чем «Илиада» и «Одиссея», вместе взятые. А тут – художественное изложение наших Олди...

Повествование в «Махабхарате» переплетено с поэмами, с мифами о божествах, легендами о мироздании и происхождении жизни на земле, с притчами и баснями. И этот эпический коктейль имеет общее название -  «Сказание о великой битве потомков Бхараты», то есть, Махабхарата. Сказание о распре между двоюродными братьями Пандавами и Кауравами (в последних воплотились демоны данавы), и о финале этого конфликта – битве на священном поле Курукшетре. С этой битвой завершится эра Двапары-юги и начнется четвертая, самая тяжелая, эра истории человечества – Кали-юга, та, в которой мы сейчас живем. Чувствуете космические катаклизмы?

«А где же Черный Баламут? - спросит читатель. - Если сэр Олди решился на художественное переложение древне-индийского эпоса, то наверняка есть в нем и прототип?» Непременно! Это и есть Кришна Джанардана, его имя переводится дословно с санскрита как «Черный Баламут». Ну, а подвиги Кришны известны всем: он поддержал Пандавов, так что благодаря ему пятеро братьев победили сотню своих противников. Может быть такое? Конечно, если биться не только силой, а и умом, если обхитрить, а может, и обмануть, а может, и совершить неправедные поступки. Например, убить деда Бхишму, наставника Дрона, да и некоторых других друзей и родичей тоже... Правда, у самого Кришны с совестью все в порядке – именно из его уст звучит знаменитая проповедь «Бхават-гиты»...  

Кришна – это земная ипостась одного из богов верховной триады – Вишну, играющего роль Поддержателя мира, или Опекуна. Вместе с Творцом Брахмой и Разрушителем Шивой (понятно, что вместе с разрушающим началом идет трансформация, созидание Вселенной) он и составляет эту «троицу», а также входит в свастику – пантеон из восьми главных богов индуизма.

Вот такой первоначально был расклад «карт» перед созданием романа, а еще точнее – романа-эпопеи  Генри Лайона Олди «Черный Баламут» (в него вошли три книги: «Гроза в Безначалье», «Сеть для миродержцев» и «Иди куда хочешь»). Правда, от этого «расклада» сразу же почти ничего и не осталось: трехярусный корабль ушел далеко от берега - эпического оригинала. Этот корабль проложил свой морской путь, не желая подчиняться традициям навигации.   

Вот поэтому великий текст Бхагават-гиты, который был вложен в уста Кришны как образец любви и добродетели, принял черты страшной Песни Господа для создания полчищ воинов, готовых сразиться на поле боя не за жизнь, а за смерть. А Опекун Мира стал предметов всеобщей любви, а значит, и любви противоборствующих сторон, и распорядился этим по-своему: свел кшатриев (воинов) на поле боя. Вот такой он «мудрый». Не в лучшем свете оказались и положительные герои «Махабхараты» – братья Пандавы, и конечно же – ученики Рамы-с-Топором. Почему я говорю «конечно»? Ведь и образ самого учителя вызывает не лучшие чувства: он начал с того, что маму свою зарубил топором, а потом и на отца замахнулся. Именно после этого топор и был вложен ему в руки самим Шивой.

Не случайно в «Черном Баламуте» идет повествование вначале от имени Индры-Громовержца, Истинного Миродержца, а потом и от лица трех учеников Рамы-с-Топором — Гангеи-Бхишмы, Наставника Дроны и Карны-Секача – все они в самой «Махабхарате» играют антагонистичные роли, а значит, могут удержать тот корабль, о котором я сказала выше, на плаву.

Способов искать и находить оригинальные идеи и забивать ими фундамент произведений множество. Более распространенный – пустить стрелу на три лаптя от солнца (или как у Олди – на три жезла левее) -  и ждать-поджидать, куда же она попадет. Бывает – в «яблочко», как, например, в сказке о царевне-лягушке. Но это – редко. Другой способ – открыть сундук с жемчужинами древней мифологии и цеплять то, что под руку попадет. Здесь уж никто не ошибется - в любой жемчужине будет скрыта одна из философских концепций: пространства и времени, понимания общества, или же концепция социальной справедливости. Так что обсуждение извечных вопросов - о первичности сознания или материи, о познаваемости мира или о том, что такое истина – обеспечено.

В «Махабхарату» можно попасть из любого оружия, в том числе  – из рогатки, и с любого расстояния – из Москвы, из Харькова и даже из деревни Оболдуево. В ней (не в деревне, а в «Махабхарате») жемчужин хватит на сотни и даже тысячи – опусов. И вот кто-то взялся за сей великий эпос. Разве откажется он от желания перелицевать священные тексты и совершенно по-новому изложить старые идеи, например, о том, что человек не может изменить предначертания судьбы, избежать смерти или поражения в битве? Кто-то сможет отказаться от навязчивой мысли создать образы героев, которые проходят жизненные испытания и потому должны сделать свой выбор: отречься от корыстных целей и встать на службу всеобщего долга, вечной дхармы, или... Или – или. А вопрос о моральной ответственности человека? Это же – кладезь, из которой можно ведрами черпать!   

Вот и Олди так подумали. Они решили внести свои изменения и в общее действие, так сказать, в фабулу произведения, и в образ героев.  Первое, что сделали – насытили текст художественного изложения Великой Махабхараты словесной шелухой вроде «короче, меня», «вот то-то и оно», «уверен-не уверен», «дурацкое сравнение», «гоните в три шеи», «он знал, и я знал, и все знали – чего уж там», «лучше не бывает», «нехорошо, братцы, и нехорошо весьма», «хорошо, и хорошо весьма». Они нашинковали язык героев индийской мифологии русскими словечками и вывернутыми наизнанку русскими пословицами, присказками и поговорками: «рожей не вышел», «чуть погодя», «знамо дело», «уж больно распрей пахнет... кровушкой»,  «мясной блин, что вышел комом», «в Золотом Яйце, с думой на лице».

Особенности языка Олди бросаются в глаза русскому человеку, проживающему за границей: поверьте, там русский язык намного чище, в нем семечки отделены от шелухи, там слова «одеты» в одно платье, а не в несколько, и потому имеют конкретный смысл. Они не цепляют, тем более – искусственно, свои эпитеты и не заглядываются на получившийся результат со стороны. Ну, а если говорить о ненормативной лексике, так там ее и вовсе нет.  

Удивительно, но словесная «шелуха», ко всему прочему, еще и заразна. Почитайте рецензии на «Черного Баламута», и вы убедитесь в этом. Я имею в виду сочинения Михаила Зислиса, некоего Helix, и даже - профессора В.И.Солунского. Последний, правда, и сам признает: «...а то, что стиль (как бы это сказать?) слегка митьковатый, дык это... с кем поведешься».

И это еще не все. Есть в этом романе и другие вольности: ракшас по имени Вошкаманда, выкрики типа «Братан! Люди, эта сука братана зарезала! Получи!», утверждения о том, что «харе крышка» и о том, что «милость Шивы – это вам не лингам собачий!», и прочие «бхуты-бхараты»... А есть и стишки: «Раз лежит помету груда – значит, прилетал Гаруда» (напомню, что Гаруда – божественное существо с головой, клювом, крыльями и когтями орла, однако, с телом человека, это – верховая птица (вахана) Бога Вишну; и еще Гаруда изображена на гербах Таиланда и Индонезии, а в последней ее именем названы национальные авиалинии). А это - еще один стишок: «На горе стоит ашрам, из него торчит лингам». 

Как-то так уж повелось, что поэзию по негласным законам принято ставить после прозы: и в публичных выступлениях, и в печатных изданиях. Так что я тоже оставлю ее «на десерт» - для финала эссе. А пока продолжим разговор.

Есть в русском языке выражение «лить воду». Поясню, опять же, для иностранцев, что это тоже – выразительное средство русского языка, а значит, имеет не прямой, а переносный, смысл. «Лить воду» все равно что «чесать языком». Тоже непонятно? Тогда – «лить воду» - значит пустословить, или вести «пустой разговор». И возникло у меня желание сравнить шелуху, коей так достаточно в романе, что она засыпала самое ценное – зернышки, - с водой. Но вот незадача – в романе почти не оказалось чистой, прохладной, создающей ассоциации очищения не только от пыли и грязи, но и от скверны, от любого негатива, - воды. И тогда поняла я, почему так много в «Баламуте» всего «пыльного и шершавого»: здесь – и «мочальный жгут» (длинная коса аскета), и шелковая одежда в пятнах жира и грязи, и замызганная телега...  Вода стала всего лишь компонентом, одной из составляющих таких жидкостей, как сома - священный слабоалкогольный напиток из горной эфедры, сура – крепкий алкогольный напиток, гауда – хмельной напиток из патоки, и вайтарани – адская река из крови и нечистот. Правда, несколько раз боги, как и положено, пили амриту – божественный напиток, получаемый после пахтания океана, но его было так мало по сравнению с вышеперечисленными жидкостями...

Несколько раз встретилась, все-таки, и река, ведь нужно же было куда-то отправить корзинки с младенцами? Но это не та река, которую можно назвать первоосновой всего сущего, символом обновления и очищения. В реке, протекающей через «Баламутов», плавают не только «груднички», но и... раздувшиеся трупы! Кстати, о трупах. Они есть не только «раздувшиеся», но и «мертвые», и даже - «ожившие». Так что не только внутренний мир героев зашлакован грязными «братоубийственными» идеями, далекими от благородных. Гармония внешнего и внутреннего не нарушена: таким же постыдным и грязным описан и внешний мир. Ощущение такое, будто герои наглотались коктейля из гауды, вайтарани и суры, да так, что отправились совсем в другую от «Махабхараты» сторону.  Впрочем, сэр Олди так и сказал им: «Иди куда хочешь». 

И тут вспомнила я старый-старый фильм, где бабушки и дедушки играли в классики. Называется он «Сказка о потерянном времени». Помните, там четыре злых волшебника решили вернуть себе молодость, а для этого они должны были найти детей, растрачивающих время понапрасну? Там и дети, и волшебники, - все играли в классики. Те, кто пишут, как Олди, на русском языке, и те, кто читают на нем, смогут отличить эти два слова: «классика» и «классики». Ну, а для иностранцев я все же разъясню. Классика – это «кладезь», то есть, то, что не устаревает. Есть понятия «классическая литература», «классическое искусство». А вот классики – это старинная детская игра, причем, поначалу в нее играли только мальчики, когда на асфальте (или – земле) чертят мелом квадраты и бросают в них биты, а потом – и прыгают. Но есть там маленькая площадка, до которой нельзя дотрагиваться ни ногой, ни битой. И называется она «огонь» или «вода».  То есть, в каждой игре, и даже такой простой, существует зона, похожая на личное пространство человека – в нее не заходят даже близкие члены семьи.

Я продолжала искать и не находила такую зону в «Баламутах», а перед глазами прыгали, играя в классики, старички и старушки. Странно смотреть со стороны на людей, которые находятся не в своем «теле». Среди них были писатели, издатели и просто ученые мужи, заразившиеся «митьковатой» болезнью. «Идемте к нам! – звали они прохожих. – У нас тут – вольный перевод древних легенд...». И они зазывали народ с некоторой долей лихачества (а мы тут замахнулись на богов, хотим сделать ревизию, глядишь, кого-то и разжаловать можно!),  с некоторой долей пренебрежения к легендам (насочиняли тут, а нам приходится раскладывать по полочкам!), с некоторой долей заигрывания перед читателями (ребята, мы – свои, слышите, как выражаемся? И потому нам можно верить, нам – и больше никому!).

И пошел хлестать стеб направо и налево, выворачивая гранит знаний, передававшихся из поколения в поколение... И оказался рядом с классическими сапогами, простите, нет – с деревянными падуками - русский лапоть. Стоит этот бедный лапоть и лыка не вяжет, не понимая и русской речи, а тут - «бхарата»... Смотрит он с недоумением на падуки и говорит:

- Неправильно тебя сделали! Что это за обувь из подошвы и... одного колышка? Видишь, как у меня... лапоть... ик, ик... переплетен лыком? У тебя ноги голые, ик... а у меня ик...  – всегда в тепле... Нехорошо, братцы, и нехорошо весьма...

- Не надо меня переплетать, - испуганно отвечают падуки, - мне и без того жарко!

- Да не спорь ты со мной, - не угомонится лапоть, - я же вижу, как почернели у тебя ноги от холода!  

А рядом с лаптем старичок в пенсне и в шляпе, закрывающей лысину, визжит, разряжается: « Лас, два, тли...»  Это он в классики играет. В старичке так и будет жить маленький мальчик, потому что содержание остается прежним, в какую бы форму его ни облекли.

На кого рассчитан «Баламут»? Если действительно на «лапотников», то им и дела нет до «Махабхараты». Это слово для них перекликается с гораздо часто употребляемым: «Иди ты на хы!» Вот одна из этих представительниц сидит на скамеечке в грязном халате и плюет на асфальт шелуху от семечек. Она плевала бы и на богов с такими именами как Кришна и Вишну, - если бы знала о них, на Индру-Громовержца и Раму-с-Топором (кажись, дома такой есть!) и на прочую «шелуху». А может, «Баламут» – для тонких интеллектуалов? Увы, не думаю, они не смогут «переварить» сей стеб! У них с первых же строк начнется несварение желудка, и в результате выйдет содержимое как после доброй попойки.

Прав профессор Солунский, поставив вопрос о завтрашнем дне: «Олди добились его, текста, живости для сегодняшнего читателя. А что будет завтра?»

Кто-то помнит музыкальный диск «По волне моей памяти»? Концептуальный альбом Давида Тухманова, выпущенный фирмой «Мелодия» в 1976 году?  В него вошла музыка на стихи поэтов разных эпох и стран. А потом был выпущен еще один диск, и назывался он «По волне моей памяти 30 лет». Вы поняли, о чем я? Предполагалось, что эти песни будет слушать элитарная публика, а получилось, что их полюбил весь народ, и надолго. Если сравнить подход к «стилизации», о которой так много говорят рецензенты романа Олди, то в случае с диском «По волне моей памяти» я бы назвала эту стилизацию «высокой», а в случае с «Черным Баламутом» - «низкой». Это – как две ноты «До», стоящие на первой и последней ступенях октавы. Однако... И в том, и в другом случае слушатели и читатели безропотно «проглотили» наживку и даже остались довольны. Поистине широк диапазон сенсорного восприятия у русского человека!

Некоторые читатели отмечают исторические несоответствия в «Баламуте». Не думаю, что на фоне вольного толкования древнего эпоса имеют существенное значение такие детали, как игра в шахматы (были они тогда или не были?), фазаны и куры (а вдруг и кур тоже не было?), наконец, вопрос о том, мог ли пить отвар из коры хинного дерева Рама-с-Топором? Углубление в эти темы уводит от главного: для чего и для кого создан  сей объемный литературный труд?

Хотя, если уж говорить об отваре из коры хинного дерева, то я считаю, что мог пить, ведь это дерево произрастало не только в Южной Америке, но и в других тропических странах, потому как оно является родственником китайскому жасмину и кофейному кустарнику: юг Китая, Индия, Шри-Ланка, Самоа, Тонга, Гавайи, Фиджи, Новая Зеландия, Австралия, Индонезия... В документах Нидерландской Ост-Индской компании (ее штаб-квартира размещалась в Батавии – ныне Джакарта, Индонезия) описывается, как корабли доставляли в Европу и напрямую, и через порт Кантон (Гуанчжоу) пряности и лечебные травы, в том числе и хинный корень. Сегодня, кстати, Индонезия занимает ведущее место в мире по экспорту коры хинного корня.  Кто-то скажет, что раньше это дерево здесь не росло?  Оно стояло на этих островах еще в те времена, когда только зарождался индуизм – из коры хинного дерева шаманы делали на Бали ритуальные маски. Просто по-другому называлось, пока Линней не дал ему имя Cinchona.

Огромная жемчужина, названная «Махабхаратой», принадлежит не только индийскому народу, но и представителям других стран, проповедующих индуизм: Непала, Бангладеш, Шри-Ланки, Пакистана, Индонезии, Малайзии, Сингапура, Маврикия, Фиджи, Тобаго, Великобритании, Канады, США. В этих странах не просто поклоняются героям «Махабхараты» и «Рамаямы», но и используют сюжеты древнего эпоса в театральных постановках, в картинах художников, в музыкальных произведениях. И навряд ли истинный адепт индуизма был бы в восторге от «поэтических» изысков сэра Олди, напоминающих частушки в стельку пьяного лаптя.  

Ну, и обещанный десерт. Правы Олди, рифмуя слова «ашрам» и «лингам». Первое – это обитель мудрецов и отшельников, место, куда можно прийти для медитации и молитвы. Второе – это основная, важная форма (образ) Шивы. Так что естественно быть ему именно в ашраме. Ну, а если уж идти дальше – к соединению лингама и йони - то это уже образ  Линга-йони-мурти, символизирующего неделимое единство мужского (Шива, пассивное) и женского (Деви, активное) начал. Соединения, из которого и исходит жизнь.

Пытаясь понять силу притяжения трилогии «Черный Баламут», я их рассматривала и с той, и с этой стороны, и сверху, и снизу. Согласитесь, сколько бы недостатков в них мы не находили, а читатели-то есть у трилогии, никуда от этого не уйти. Правда, среди них – и те, кто от этого произведения ну просто в поросячьем восторге, и те, кто так и не понял, где собака зарыта, и потому плюется на всех подряд: и кшатриев, и «бхаргав». Один автор напишет десять романов, да так и останется непрочитанным, а тут...

И тогда меня осенило! Надо же, все гениальное – просто! Трилогия «Черный Баламут» - как три лингама Шивы в храме Гоа Гаджа! Для истинного адепта индуизма эти лингамы – не отдельный орган тела, а образ, символ божества, которому тот поклоняется, и поэтому он всегда будет приходить к этим лингамам и оказывать ему знаки внимания: оставлять приношения, мысленно общаться с Шивой, обмениваться энергией с другими людьми. Пусть это будет даже не тот жар-топас, что накапливается в результате страданий или же осознанной аскезы и о  котором говорится в «Баламуте» (на дворе – XXI век!), а легкий выплеск положительных эмоций. Другой же, очень далекий от веры в индуистских богов, придет к лингаму ради интереса, любопытства, как турист. Но он тоже оставит свою корзиночку – чананг, свой цветок.

К финалу «Черный Баламут» немного угомонил свой язык, стало гораздо меньше стеба, зато больше – пафоса, напыщенности. Но опять же, «молочные реки в кисельных берегах текут под небом в алмазах» только в словах героев, а никак не в самом мире...

...А трилогия «Черный Баламут» – как три лингама Шивы – стоит твердо в той же самой позиции, что и шестнадцать лет назад, ни на йоту не отклоняясь от центральной оси. И главное – собирает читателей – почитателей и непочитателей.  

Послесловие.

В приложении к этому эссе вы увидите Шиву-лингам в индийском храме , традиционные подношения цветов лингаму опять же в Индии и три лингама Шивы в одном из древнейших ашрамов острова Бали. Здесь же – иллюстрации с изображением Бога Вишну и его аватара – Кришны, несколько древних индуистских храмов и сцены из театральных постановок на сюжеты «Махабхараты». Многие снимки были сделаны на о. Бали (Индонезия), и это естественно: здесь сейчас самый высокий в мире процент населения, исповедующего индуизм - около 94 (в то время как в среднем по Индии – 80). 

Приложение. Иллюстрации.

Такой будет самая высокая в мире скульптура Бога Вишну, земная аватара которого – Кришна – и стала у Генри Лайона Олди «Черным Баламутом». Здесь Вишну сидит на своей ездовой птице Гаруде. Размах крыльев священной птицы – 64 метра, а вся конструкция высотой 150 метров, примерно в половину Эйфелевой башни. Комплекс возводится она на о. Бали (Индонезия).

Статуя Бога Вишну Высотой 20 метров. О.Бали, Индонезия.

Кришна, аватара Вишну, являет свою Вишварупу (Вселенскую форму) Арджуне на поле битвы Курукшетра. Сингапур.

Статуя Бога Шивы в Мурдешваре высотой 37 метров. Внутри нее находится музей, посвященный гокарнской легенде о Раване и Атма-лингаме. Индия.

Храм Шивы высотой 47 метров – самый большой в Индонезии. И это только часть  величественного и древнейшего комплекса храмов Прамбатан. Строительство храмов было начато в Долине Царей в 856 году, когда индуистский правитель Ракай Пикатан победил в сражении с последним буддийским правителем из династии Шайлендра. Остров Ява, Индонезия.

Комплекс индуистских храмов Пура Бесаких. Состоит из более чем восьмидесяти храмов, занимающих семь террас склона великой горы Гунунг Агунг. Начал строиться более 1000 лет назад. Сейчас его называют «Храмом Матери», или «Матерью всех храмов». В одном из его дворов есть статуи Шивы, Вишну и Брахмы. Остров Бали, Индонезия.

Один из древнейших и известных туристам всего мира индуистский храм Пура Танах Лот («Земля в море»). XV век. Бали, Индонезия.

 Такой же популярный храм Таман Аюм. 1634 год. Бали, Индонезия.

 На сцене Второго Всемирного карнавала кукол в Алматы. Индонезийский театр теней ваянг показал зрителям два спектакля: переложение эпизодов из  «Махабхараты» (о битве Абхиманью с армией кауравов) и «Рамаямы» («Битва любви»). 2012 год.

 Кукла Индонезийского театра теней ваянг-кулит, изготовленная для участия в спектаклях по великой «Махабхарате», на выставке «Пространство кукол», посвященной 110-летию со дня рождения великого кукольника С.В. Образцова. Москва, 2011 год.

 Куклы Индонезийского театра ваянг-голек, также украсившие выставку «Пространство кукол». Москва, 2011 год.

 Шива-лингам в храме Шивалая (Индия).

 Традиционные подношения цветов лингаму в Варанаси (Индия).

Возле входа в один из самых древних ашрамов, ставший убежищем для индуистских отшельников в XI веке. Это известный во всем мире Гоа Гаджа, или пещера слона. Фото сделано в прошлом веке, так что не удивляйтесь, только в конце 40-х годов XX века в Индонезии появился официальный документ о запрете женщинам ходить с открытой грудью (топлесс). Бали, Индонезия.

Три лингама Шивы в храме Гоа Гаджа. Бали, Индонезия.